О гештальт-терапии своими словами

О гештальт-терапии своими словами

Я нередко сталкиваюсь с тем, что начинающие студенты и просто интересующиеся путают, объединяют понятия гештальт-психология и гештальт-терапия.

А это не одно и то же.

Гештальт-психология – это научная школа психологии, немецкая по своему происхождению, которая возникла в связи с исследованиями восприятия и открытиями в этой области. К её основателям относят немецких  психологов.

В центре внимания гештальт-психологии – характерная для психики особенность организовывать опыт в доступное пониманию целое (в гештальты). Гештальт-психологи исследовали законы устройства гештальтов, процессы формирования и разрушения гештальтов, факторы и закономерности этих процессов.

Гештальт-терапия – это одно из современных и довольно распространённых сейчас в мире направлений психотерапии. То есть это практико-ориентированный подход в психологии и вытекающий из него метод оказания психологической (психотерапевтической) помощи.

Самым известным основателем гештальт-терапии является Фридрих Перлз. Именно он сформулировал первые ключевые идеи, которые затем  развивал вместе с коллегами (Лаурой Перлз, Полом Гудманом и другими). Гештальт-терапия развивается и сейчас.

Гештальт-терапия, конечно же, связана с гештальт-психологией. Но не является её прямым потомком. Открытия, идеи гештальт-психологов явились одним из оснований для гештальт-терапии. В качестве других оснований можно выделить феноменологию (направление философии 20-го века), идеи восточной философии, психоанализ.

Гештальт-терапия не сразу обрела такое своё название. В качестве альтернатив, как говорят, были «Терапия сосредоточением» и «Экспериентальная терапия» (от слова «experience» - переживание, чувство). И эти названия так же хорошо, на мой взгляд, отражают суть подхода.

Лично мне ещё нравится определение гештальт-терапии, как терапии замедлением.

Что такое гештальт-терапия (гештальт-подход в психотерапии)?

Гештальт-терапия, как любой самостоятельный подход и метод, опирается на определённые представления о природе человека, об устройстве человеческой психики, о возникновении психологических проблем и о путях решения этих проблем.

Вообще, когда я что-то рассказываю людям о психологии, у меня возникают сомнения в том, стоит ли употреблять слово «проблема». Оно заезжено. Оно имеет много разных житейских толкований. Оно часто вызывает у современного человека некоторое отторжение, поскольку не очень приятно говорить или мыслить о себе, как о том, у кого есть проблемы. С другой стороны, слово довольно простое, короткое и удобное. Я подумала, что оставлю его. Просто предварительно расскажу, что я под этим словом понимаю.

Есть замечательное, на мой взгляд, определение. Проблема – это условие, вопрос, положение или даже объект, который создаёт затруднение, хоть немного побуждает к действию и связан или с недостатком, или с избытком чего-либо для сознания человека.

Поскольку затруднение, а так же избыток и/или недостаток чего-либо для сознания в первую очередь определяются самим человеком, то и решать, есть ли у вас какая-то психологическая проблема, исключительно вам самим. Во всяком случае, с тех пор, как вы являетесь совершеннолетним человеком. И до тех пор, пока вы сами не начнёте представлять проблему для других людей.

Если же говорить о моём личном опыте и мнении, то проблемы у человека есть всегда – самые разные. И практически все они так или иначе связаны с психологией конкретного человека. И решать их можно по-разному: какие-то самостоятельно, какие-то с помощью окружающих людей (близких, друзей, знакомых, коллег… наёмных специалистов разного профиля). Это тоже вопрос субъективный и каждый в конечном итоге выбирает сам.

Вернусь к описанию подхода:

В гештальт-подходе человек рассматривается как организм, наделённый, как и все другие живые организмы, естественной способностью к саморегуляции. Одной из важнейших природных основ саморегуляции являются эмоции, чувства. Они являются маркерами наших потребностей. А вся жизнь человека – это и есть процесс удовлетворения разных потребностей. Какие-то потребности витальны. То есть, без их удовлетворения организм просто физически не сможет существовать. Другие являются «вторичными» - то есть, их удовлетворение важно для физического и психологического здоровья. Если эти потребности не удовлетворяются, то жить, в общем-то можно, но с меньшим удовольствием и с бОльшими проблемами.

Кстати, потребность является одним из основных смыслообразующих (системообразующих) факторов восприятия. От того, какая потребность является доминирующей у человека в данный момент, зависит, как именно разные элементы окружающего будут структурированы человеком и какой образ ситуации у него сложится, какое значение ситуации он придаст. Например, если человек сильно голоден, то предметы, объекты среды, которые не имеют никакого отношения к еде, останутся в фоне, а всё его сознание будут занимать мысли о еде, и его внимание будут привлекать те объекты, которые прямым или косвенным способом связаны с едой. Более того, он даже может начать «узнавать» еду там, где её нет (искажения восприятия). Если у человека болит голова, он хочет тишины и покоя, то играющие и шумящие детишки за окном могут его сильно раздражать. Ситуацию он может воспринять как крайне неприятную, а детей, как досадное недоразумение природы. В другом настроении, когда актуальны будут другие потребности, он может быть рад суматохе за окном, с умилением наблюдая за тем, как дети резвятся и познают мир.

Итак, эмоции и чувства помогают человеку ориентироваться в собственных потребностях, в окружающей среде и удовлетворять свои потребности, тем или иным способом взаимодействуя с миром.

Так получается, что за время социализации (воспитания и обучения, начиная с рождения) человек научается вмешиваться в естественный процесс саморегуляции. То есть, в попытке разрешить конфликт между собственными «хочу» и общественной реакцией на них, человек (который не может существовать вне общества) нередко как бы предаёт себя ради того, чтобы быть с другими людьми. В детском возрасте это бывает очень оправдано с точки зрения выживания, в частности биологического (не только психологического). Ведь ребёнок зависим от окружающих, особенно от взрослых. И без любви и принятия взрослых шансов выжить для него существенно меньше. Поэтому, изменить себе ради того, чтобы мама или папа любили, не злились, продолжали кормить, поить и дарить своё тепло (или хотя бы проводить с ребёнком время) – это очень даже понятный выход.

Но. Предавая себя в детстве, изо дня в день, ребёнок всё больше отдаляется от данной ему природой способности ориентироваться в среде с помощью собственной чувствительности. И постепенно из некогда целостного, но ещё несмышлёного, не умеющего жить в обществе человечка, вырастает смышлёный, разумный, умеющий жить в обществе, но при этом расщеплённый человек. Расщеплённый на разум и чувства, на «надо» и «хочу» и т.д. Иными словами, вместо того, чтобы к естественной саморегуляции приращивать разумность и осознавание, человек часто научается подменять естественную саморегуляцию разумностью и сознательностью.

Вот примерно такая история. Если вкратце.

Как это происходит?

Несколькими путями:

1. Человек учится не замечать свои потребности. Потому что это может быть опасно. И больно. Опасно и больно что-то хотеть, если другим это не нравится или если нет шансов, что это «что-то» можно получить. Тогда лучше не хотеть вообще.

Ещё бывает так, что ребёнка учат не верить себе буквально. Когда взрослый воспитывает ребёнка, регулярно используя что-то вроде таких посланий: «Ты не хочешь вот это, ты хочешь это» (Например, ты не хочешь больше гулять, ты хочешь домой), «Ты ведь не хочешь сердиться на маму?»,  «Ты ведь хочешь манную кашу!».

Постепенно, чувствительность к себе атрофируется (в той или иной степени). И в ряде сфер своей жизни человек плохо различает, где его желания, а где не его. Или вообще не может ответить на вопрос «чего я хочу?». Причём, я имею ввиду не вопрос о жизни, в целом, а вопрос о том, «что прямо здесь и сейчас, в данный момент, в данной ситуации я хочу?»

2. Человек учится разными способами избегать столкновения с собственными потребностями. Здесь я имею ввиду, что потребности он неплохо опознаёт, но всячески мешает себе их удовлетворять. Сам того не замечая, порой. Например:

• пугает себя катастрофическими фантазиями. Иногда эти фантазии основаны на личном прошлом опыте, иногда – на чужом. Иногда - на некоторых знаниях и представлениях.
• избегает удовлетворять ту или иную потребность, потому что, например, сделать это - значит, как-то нарушить собственное представление о себе, о каких-то идеалах и т.д. Он может прерывать себя некими абстрактными или даже очень конкретными запретами, типа «Это нельзя», «Так некрасиво», «Порядочные люди так себя не ведут» и т.д.
• вместо того, чтобы взаимодействовать с миром, взаимодействует с самим собой. Например, вместо того, чтобы поговорить с человеком, ведёт с ним внутренние диалоги (по сути, разговаривает сам с собой). Или вместо того, чтобы высказать своё возмущение кем-то, злится на себя, карает себя. И т.д.

3. Человек учится не замечать свои чувства или подавлять и контролировать их. А они плохо поддаются подавлению и грубому контролю. И потому вылезают (а то и «выстреливают») в самые неудобные моменты и напоминают о себе. Иногда просто принося боль, иногда приводя к тому, что человек оказывается в неудобной, неловкой или просто неприятной ситуации. Тем, кому всё-таки удаётся чувства подавить очень хорошо, в качестве печального приза достаётся психосоматика или, как вариант, химическая зависимость. В качестве наиболее распространённых психосоматических бонусов – аллергические реакции, головные боли, проблемы с ЖКТ.

Вы можете спросить меня, «А что же теперь - забыть про все нормы, принципы морали, наплевать на других и делать только то, что хочешь?» Я скажу «Нет». Крайности тут не уместны. Ведь если человеку нужны окружающие (как и он им), то ни одна из крайностей нам не подходит.

Суть проблемы и ирония «судьбы» заключается в том, что человек, нередко, путает в своей жизни, что действительно невозможно или не стоит делать, а что вполне возможно и делать иногда даже стоит. Человек привыкает жить в соответствии с теми стереотипами восприятия, мышления и поведения, которые складываются у него за  время взросления. Привыкает и перестаёт эти стереотипы осознавать, замечать. Он живёт во взрослой жизни во многом так, как привык жить и реагировать в детстве, когда он был маленьким и зависимым. И иногда даже не догадывается, что можно по-другому. Причём. внешне он может быть уже вполне самостоятельным успешным человеком. И кажется, что он повзрослел. А внутренне он всё тот же маленький мальчик или девочка. И за маской взрослости он прячет много растерянности, обиды, злости, вины, стыда, страха... кстати, ничуть не реже – нежности, радости, симпатии и т.д. И иногда окружающие даже не догадываются о том, что скрывается за его улыбкой или внешней невозмутимостью.

Если подводить итог, то можно сказать, что с точки зрения гештальт-подхода, психологические и, в некоторой степени, соматические проблемы человека во многом связаны:

• с тем, как человек научился воспринимать себя и окружающий мир,
• с тем, насколько человек внимателен к тому, что происходит с ним и вокруг него (насколько хорошо он замечает нюансы происходящего),
• с тем, какое значение придаёт происходящему, каким смыслом наделяет,
• и с тем, как в связи со всем вышесказанным он организует свой опыт (свою жизнь, своё взаимодействие с окружающим миром).

Всё это становится предметом совместного изучения клиентом и гештальт-терапевтом, когда клиент обращается к терапевту с той или иной проблемой (в данной статье понятия «психолог», «терапевт» и «гештальт-терапевт» используются как синонимы).

Гештальт-терапевт предлагает клиенту не искать причины существующих проблем, обращаясь к прошлому. Люди к этому часто стремятся, считая, что если они узнают причину, их проблема решится и им станет легче. Гештальт-терапевт предлагает клиенту внимательно изучать собственный актуальный опыт, то есть – что и как происходит в настоящем. Гештальт-терапевт предлагает клиенту быть более включённым в собственную жизнь «здесь и сейчас» - учиться лучше, точнее замечать свои чувства, мысли и действия в данный момент.  Предлагая это, он опирается на идею, что решение проблемы более вероятно, если мы ищем ответ не на вопрос «почему это произошло?», а находим ответ на вопрос «как это происходит сейчас?».

Например, если вы узнаете, что ваша проблема связана с тем, что случилось с вами в детстве, совсем не обязательно, что это сильно поможет вам в её решении. Это даже может  несколько нарушить вашу веру в возможность решения проблемы. Хотя бы потому, что ваше детство в прошлом. А прошлого не вернуть и не изменить. И тогда встаёт вопрос о том, каким образом сейчас, в настоящем вы продолжаете воспринимать себя и окружающий мир, продолжаете организовывать своё взаимодействие с миром, что проблема продолжает существовать и не решается (а то и усугубляется с каждый днём).

Кстати, многие проблемы так или иначе связаны с нашим детством. С тем, чему мы не научились, чему научились, чего нам очень не хватало или чего было слишком много. Так что, в общем-то, можно в причинах и не копаться.  

В гештальт-терапии основным средством и целью является осознавание. Это включённое присутствие в «здесь и сейчас». Это одновременно и чувственное переживание реальности, и её осмысление. Осознавать – это значит как можно полнее и точнее замечать, что и как прямо сейчас вы  видите, слышите, чувствуете, думаете и делаете. От того, насколько вы внимательны к собственному опыту в данный момент, зависит, какой гештальт у вас складывается (как вы воспринимаете ситуацию, как вы её понимаете, какое значение ей придаёте, какой выбор в ней совершаете).

Таким образом, в гештальт-терапии клиенту предлагают:

• развивать свою способность к осознаванию, изучать собственный способ восприятия себя и окружающего мира,
• изучать, как этот способ восприятия влияет не его собственное самочувствие и поведение – в общем, на саморегуляцию,
• восстанавливать процессы саморегуляции.

Клиент делает это вместе с терапевтом в процессе беседы о тех проблемах, которые его волнуют, и самостоятельно (выполняя домашние задания и просто перенося опыт с терапевтических сессий в свою повседневную жизнь).

Постепенно таким образом клиент учится обнаруживать свой собственный вклад в то, какова его жизнь сейчас, каково его самочувствие, мироощущение, каковы его проблемы на данный момент.

Когда клиент обнаружит и признает, как он принимает участие в том, что проблема возникает или в том, что проблема всё ещё продолжает существовать, возможны два варианта развития событий:

1. Терапия закончится. Терапевт больше не нужен клиенту, потому что решение родится само собой. То есть, изучив ситуацию детально (восполнив дефицит данных или, наоборот, освободившись от избытка), клиент сам обнаружит, что ему нужно и что он хочет сделать,  и дальше сделает это самостоятельно.

2.Терапия будет продолжаться. Клиент может обнаружить, понять и принять, как он участвует в проблемной ситуации. Он может найти решение проблемы. Но ему может не хватать  навыков для того, чтобы воплотить своё решение в жизнь. Тогда клиент продолжает работать с терапевтом для того, чтобы приобрести те навыки, которые ему необходимы для решения проблемы, изменения ситуации. Если, конечно, эти навыки относятся к психологическим.

Также есть ситуации, когда проблема заключается не в том, что человек не может найти или осуществить то или иное решение. Бывает так, что ситуацию изменить невозможно. Я имею ввиду ситуации, когда человек сталкивается с некоторой неизбежной реальностью (как объективной, так и субъективной). Реальностью, которую нельзя изменить в течение какого-то времени или вообще НИКОГДА.

Я говорю об утратах, тяжёлых болезнях, травмах, объективных изменениях условий жизни, не зависящих от самого человека. Здесь речь идёт не только о неизбежной объективной реальности  - «Это произошло и это не вычеркнуть и не изменить». Но и о связанных с произошедшим изменениях субъективной реальности - «Это произошло СО МНОЙ», «Я теперь ТАКОЙ», «Я человек, с которым это произошло, происходит».

В таких ситуациях суть проблемы может быть в том, что человек не может принять, признать реальность такой, какая она есть. Он продолжает сохранять надежду, искать решение, которое в принципе невозможно. Он игнорирует реальность или какую-то часть реальности. И тем самым, порой, вредит сам себе – либо продлевая свою боль, либо истощаясь до изнеможения и разрушая свою жизнь ещё больше.

Для чего же тогда нужен психотерапевт? Чем он может помочь? Что он делает?

Гештальт-терапевт всё так же поддерживает осознавание клиента, помогая ему заметить реальность, от которой клиент так прячется. И когда клиент замечает и признаёт, терапевт помогает ему пережить это столкновение с реальностью, прожить связанные с этим чувства (боль, тревогу, страх, тоску, отчаяние…) и найти ресурс для того, чтобы сориентироваться в новой реальности, творчески приспособиться к ней и жить дальше.

Как же выглядит работа терапевта с клиентом во время терапевтических сессий?

В целом, варианта два:

 • Это беседа, в ходе которой терапевт и помогает клиенту сосредотачиваться на своём опыте, замечать, что и как происходит, и как клиент в этом участвует.
• Это эксперименты, которые терапевт предлагает клиенту для проверки тех или иных клиентских фантазий, убеждений, а так же для проживания и приобретения клиентом нового опыта в безопасной обстановке.

Беседа в гештальт-терапии – это не просто разговор, подобный тому, что происходит на кухне, в кафе или где-то ещё между родными, знакомыми или вообще случайными людьми. Это особый разговор.

Это разговор, для которого специально оба участника (и клиент, и терапевт) выделяют определённое время. Традиционно, это 50-60 минут.

Это разговор, для которого выделено определённое пространство. Уединённое, в которое никто не войдёт без спроса, не ворвётся неожиданно, нарушив ту атмосферу, которую клиент и терапевт создают для общения друг с другом.

Терапевт в гештальт-терапии – это не отстранённый слушатель, этакий эксперт, который знает ответы на все вопросы и относится к клиенту как к объекту очередного исследования. Нет. Терапевт – это активный участник беседы, который присутствует в ней целиком, а не просто как некая функция или роль. Он присутствует в беседе не просто как профессионал, но и как обычный живой человек – со своим мировоззрением, опытом, своими переживаниями. Это очень важный аспект. Я остановлюсь на нём более подробно.

Терапевт, по сути, является частью окружающего мира для клиента. А это значит, что те способы взаимодействия с миром (стереотипы восприятия, мышления, поведения), которые присущи клиенту, с большой вероятностью будут проявляться и в отношениях клиента с терапевтом. Терапевт оказывается включённым свидетелем. И в том числе благодаря этому он может быть полезен для клиента. Он делится тем, что замечает в поведении клиента, тем, что чувствует в отношениях с клиентом, как воспринимает клиента и т.д.. Таким образом клиент получает обратную связь от терапевта - важную информацию о себе в мире от другого человека. Конечно, он получает обратную связь и в своей повседневной жизни. Но и  здесь есть свои особенности:

• Общение между людьми регулируется разными традициями, ритуалами, гласными и негласными правилами. От того, какие правила и традиции приняты в среде, где живёт и общается клиент, зависит, какую обратную связь он получает. Бывает так, что терапевт оказывается в жизни клиента одним из первых людей, сообщающих ему ту правду, которую другие люди в силу определённых обстоятельств умалчивают.
• Слышать какой-то отклик от людей, с которыми находишься в близких и, порой, запутанных отношениях - это одно. Слышать то же самое от человека, с которым близко в жизни не общаешься, не пересекаешься – другое. Клиенты иногда так и говорят: «Мне нужно было услышать это от кого-то постороннего, от того, кто не знает меня, и кого не знаю я» или «Мне важно, что это сказали именно вы».
• Задачей терапевта является не просто давать обратную связь, сообщать клиенту какую-то информацию, но и очень внимательно относиться к тому, как клиент эту информацию воспринимает – насколько она для него понятна, важна, переносима, в конце концов.  Хочет ли он её использовать, использует ли для себя, знает ли, как это сделать? В повседневной жизни собеседники заботятся об этом гораздо меньше. Частично по незнанию и неумению. А так же просто потому, что задачи повседневного общения иные.

Ведение терапевтической беседы – задача не простая. Гештальт-терапевты довольно долго этому учатся. От 3-х до 6-ти лет для начала. А потом и всю свою профессиональную жизнь. Они учатся не только тому, чтобы использовать какие-то приёмы и техники, но и обязательно тому, как быть с клиентом:

• ясным, понятным для него;
• как быть честным и при этом полезным в своей честности. В том числе, как не разрушать (травмировать) ею клиента (ведь честность далеко не всегда приятна);
• как быть рядом с клиентом, перенося сложные и сильные чувства – чувства клиента, свои собственные, которые возникают в общении с клиентом. Быть рядом, оставаться чувствующим, живым, не разрушаясь самому, не разрушая клиента и не мешая клиенту.

А так же, терапевты учатся, как самим не попадаться в собственные «ловушки» восприятия или хотя бы вовремя замечать, что «попался». Ведь терапевт такой же человек, со своей личной историей и индивидуальными особенностями.

Сколько бы терапевт ни учился технике, если он сам личностно не присутствует в контакте с клиентом, не проживает опыт общения с клиентом, не остаётся простым живым человеком рядом с клиентом, он будет мало полезен. Таковы принципиальные основы метода гештальт-терапии, как я их понимаю.

Теперь немного об экспериментах

Терапевт может предложить клиенту то или иное действие или какую-то форму взаимодействия на терапевтической сессии. Для того, чтобы:

- клиент ярче почувствовал, лучше заметил происходящее с ним, если это оказывается трудным в процессе беседы;

- клиент проверил те или иные свои фантазии, установки, убеждения, которые оказываются в центре внимания во время беседы. Многие эксперименты возможны в рамках самой сессии в присутствии терапевта. Другие могут быть осуществлены клиентом самостоятельно в его повседневной жизни.  Они обсуждаются на терапевтической сессии как до, так и после их осуществления.

- клиент прожил новый опыт, попробовал сделать что-то новое для себя. Сделать это вместе или рядом с терапевтом в безопасной атмосфере терапевтической сессии. Чтобы посмотреть, что ещё возможно в данной ситуации, возможно ли вообще, и к каким последствиям (внутренним и внешним) это действие может привести.

Постепенно, благодаря таким пробам, клиент переносит новый опыт в свою повседневную жизнь, если находит это для себя полезным и приятным.

Вот, пожалуй, и всё. Подводя итог, хочу сказать, что, на мой взгляд, гештальт-терапия, а точнее – гештальт-терапевт, может помочь человеку:

1. Научиться быть более чувствительным, наблюдательным по отношению к себе и к окружающему миру. И научиться пользоваться этим в своей жизни.

2. Научиться  более творчески приспосабливаться  к постоянно изменяющимся условиям нашего мира. Быть в чём-то более гибким, а в чём-то, наоборот, более устойчивым.

3. Жить в большем согласии с собой и миром, с другими людьми. Находить комфортный баланс между автономией и человеческой взаимозависимостью, уединением и близостью.

4. Быть более осознанным. И переживать, чувствовать себя автором, соавтором собственной жизни.

5. Просто получать от жизни больше удовольствия. Но не за счёт игнорирования проблем или искусственно взращенного оптимизма. А благодаря умению замечать разные стороны бытия, переживанию чувств во всём их многообразии и включённому осознанному соучастию в своём бытии.

Гештальт-терапия может помочь человеку быть более живым:

Впрочем… на мой взгляд, это является целью любой психотерапии, которая существует для человека. Только пути и средства у терапевтов разные.

Автор: Голованова (Верятина) Юлия Андреевна